к 125-летию со дня рождения Б.Л. Пастернака

«Любовь - это самое чистое из всего,

что знает Вселенная...!»

«ЛЮБИТЬ ИНЫХ ТЯЖЕЛЫЙ КРЕСТ»

Борис Пастернак – один из крупнейших писателей XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его творчеству посвящено огромное количество академических трудов, объём которых многократно превосходит сборники самого писателя. И всё же многие главы жизни поэта ещё не прочитаны – главы любви.

В романе «Доктор Живаго» в образе Лары Борис Пастернак запечатлел черты сразу трёх женщин, которых он любил в разные годы своей жизни. И все они сыграли в его творчестве огромную роль.

Муза первая – Евгения Лурье

Евгения познакомилась с будущим мужем в доме своих друзей, Пастернака попросили почитать одно стихотворение, но как раз в это время Женю отвлекли, и на его вопрос, понравились ли стихи, она честно ответила, что не слушала. Эта откровенность восхитила Пастернака: «Вот и правильно, нечего слушать такую ерунду!».

В письмах Борис называл Евгению русалкой, ангелом, сравнивал с цветком:

«Ты изумительный, туго скрученный бутон... Ты убедила меня в том, что существо твоё нуждается в поэтическом мире больших размеров и в полном разгаре для того, чтобы раскрыться вполне и волновать каждою своею складкой...»

В 1922 году Борис и Женя поженились, чтобы купить кольца, Пастернак продал свою гимназическую золотую медаль, внутри колец было собственной рукой Пастернака процарапано: Женя, Боря. Вскоре у них родился сын Евгений.

Евгения Лурье и сын Евгений

Пастернак впервые в жизни был счастлив. Постепенно в романтику их отношений стала вмешиваться суровая проза. Тяжёлый быт 20-х годов, нехватка самых необходимых вещей, коммунальная квартира, хроническое отсутствие денег капля за каплей подтачивало их счастье.

Равновесие семейной жизни расшатывала ревность Евгении. Она безумно переживала по поводу переписки мужа с Мариной Цветаевой, с которой у Пастернака был... роман в письмах? Дружба? Родство душ? Или нечто другое, недоступное пониманию обычного человека? Борис оправдывался перед женой следующим образом:

«Как рассказать мне тебе, что моя дружба с Цветаевой – один мир, большой и необходимый. Моя жизнь с тобой – другой, ещё больший и необходимый уже только по величине своей. И я бы даже не поставил их рядом, если бы не третий, по близости которого у них появляется одно сходное качество – я говорю об этих мирах во мне самом и о том, что с ними во мне делается. Друг друга этим двум мирам содрогаться не приходится...»

Семейная жизнь их стала  невыносимой  и вскоре они расстались. Евгения  с сыном уехала в Берлин.

Из письма Евгении Лурье  Пастернаку, ноябрь 1931 года:

«Какое счастье, когда можно так плакать вовсю, как я сейчас реву, это когда горе заходит так далеко, что рвётся само наружу... Я уехала из Москвы, я помнила твои слова – ты и Женечка моя семья, я не заведу себе другой, Зина не войдет в мою жизнь... Моя голова пухнет. Я плачу как проклятая – неужели же все правы, а я виновата. За что, за то, что любила так крепко тебя...».

А от былого чувства к Евгении остались лишь сын и... строки:

Годами когда-нибудь в зале концертной

Мне Брамса сыграют, – тоской изойду.

Я вздрогну, я вспомню союз шестисердый,

Прогулки, купанье и клумбу в саду.
Художницы робкой, как сон, крутолобость,
С беззлобной улыбкой, улыбкой взахлёб,
Улыбкой, огромной и светлой, как глобус,
Художницы облик, улыбку и лоб.

Муза вторая – Зинаида Нейгауз

К моменту их первой встречи, Пастернаку было уже почти сорок, Зинаиде Нейгауз – тридцать три. Она замужем за великим пианистом и основателем знаменитой музыкальной школы Генрихом Нейгаузом, он – женат.

Любовь, страсть, влечение Пастернака к этой женщине стали наваждением. Пастернак пошёл к Генриху Нейгаузу и рассказал ему о своей любви к его жене. Генрих спокойно выслушав поэта сказал что он прекрасно понимает чувства соперника, потому как у него у самого тоже есть женщина помимо жены.

Зинаида простить мужа не смогла, забрала детей и ушла к писателю. Как ей показалось, он был честным, любил её, а главное, был более достоин её самоотречения.

Писатель опять был счастлив. О своих чувствах он сообщал с восторгом и неким удивлением сестре:

 «Я счастлив, Жонечка (сестру звали Жозефиной). Я слишком люблю Зину. Удивительно, но ведь так можно жить месяц или два, а мы живём так уже второй год...».

Зинаида Нейгауз (30-е годы)

Любовь поэта к Зинаиде подарила миру целый цикл стихов под названием «Второе рождение», в частности то самое знаменитое:

Любить иных – тяжёлый крест,

А ты прекрасна без извилин,

И прелести твоей секрет

Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов

И шелест новостей и истин.

Ты из семьи таких основ.

Твой смысл, как воздух, бескорыстен.

Легко проснуться и прозреть,

Словесный сор из сердца вытрясть

И жить, не засоряясь впредь,

Всё это – не большая хитрость.

Как по волшебству, в новогоднюю ночь с 1937 на 1938 год у Пастернака и Зинаиды родился сын Леонид.

«Мальчик родился милый, здоровый и, кажется, славный. Он умудрился появиться на свет в новогоднюю ночь с последним, двенадцатым ударом часов, почему по статистике родильного дома и попал сразу в печать, как «первый мальчик 1938 года, родившийся в 0 часов 1 января». Я назвал его в твою честь Леонидом».

После 10 лет совместного счастья Пастернак стал отдаляться от любимой. Его можно понять, Зинаида оставалась всегда одинаковой, она всю жизнь носила одну прическу — «с фестончиками», от­резные платья с кружевными подолами и от­ложными воротничками и больше всего на свете не любила «сюрпризов»...

У писателя вновь появилась подавленность, Пастернак уже давно вынашивал идею большого романа, но последнего толчка, того, что дало бы вдохновение, не было. Вдруг в его жизни появился лучик света – третья муза Ольга Ивинская. Последняя и самая трагическая любовь Бориса Пастернака.

Они встретились в послевоенной Москве в 1946 году. Ольге на тот момент было 34, Борису Леонидовичу – уже 56. Ольга была необычайно хороша — нежная, женственная, с огромными глазами и золотистыми волосами, работала редактором в журнале «Новый мир».

Своё первое впечатление об Ольге Пастернак записал так:

 «Она – олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней не заметно, что она столько в жизни перенесла».

С появлением Ольги в жизни Пастернака и началась работа над самой знаменитой книгой «Доктор Живаго», которая принесла писателю одновременно и славу, и массу неприятностей. Он сам вспоминал, что образ Лары в его романе появился именно благодаря Ольге, её внутренней красоте, удивительной доброте и неуловимой таинственности.

Конечно, жене было и больно, и неприятно. Но Зинаида, ни в чём не упрекала супруга.

Уйти от жены поэт не решался, но и без Ольги уже не мог.

«Я весь, и душа моя, и любовь, и моё творчество, всё принадлежит Олюше, а Зине, жене, остаётся один декорум. Но пусть он ей и остаётся, ведь что-то же должно остаться, я ей так обязан».

Осенью сорок девятого Ольгу Ивинскую арестовали за связь с Пастернаком, «английским шпионом». От неё требовали признания, что в переводах её любовника прослеживалась политическая неблагонадёжность и клевета на советскую действительность. Несколько месяцев Ольга провела в холодной сырой камере. Она ежедневно подвергалась пыткам. То обстоятельство, что женщина была беременна, не смягчало обращения с ней, и в результате одного такого допроса она потеряла ребёнка.

Борис ходил по инстанциям, просил, умолял, требовал выпустить Ольгу. Но разве он был в силах противостоять системе? Единственное, чем он мог помочь любимой женщине, – это заботиться о её детях. Писатель без устали повторял знакомым:

 «Её посадили из-за меня, как самого близкого мне человека. Её геройству и её выдержке я обязан, что меня в эти годы не трогали».

Ольга Ивинская и Борис Пастернак

Во время разлуки Пастернак писал Ивинской письма и посвящал стихи «Разлука», «Свидание», «Осень», «Сказка» и многие другие.

В год знакомства Бориса Пастернака и Ольги Ивинской был на­писан один из шедевров лирики Пастернака «Зимняя ночь» («Свеча горела»), стихотворе­ние, ставшее песней, и, может быть, самым знаменитым текстом о любви в русской поэзии XX века... Зимняя ночь

Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Как летом роем мошкара

Летит на пламя,

Слетались хлопья со двора

К оконной раме.

Метель лепила на стекле

Кружки и стрелы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

На озарённый потолок

Ложились тени,

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка

Со стуком на пол.

И воск слезами с ночника

На платье капал.

И всё терялось в снежной мгле

Седой и белой.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

На свечку дуло из угла,

И жар соблазна

Вздымал, как ангел, два крыла

Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,

И то и дело

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

30 мая 1960 года Пастернака не стало.

А как же его музы? Судьбы их оказались очень трагичными.

Первая жена, Евгения Лурье, после развода несколько раз оказывалась в психиатрических клиниках, а к концу жизни становилась всё печальнее и молчаливее.

Зинаида Пастернак после смерти мужа осталась без средств к существованию. За год до смерти, уже, будучи тяжело больной, она написала «Воспоминания» о своей жизни с Борисом – такие же простые и наивные, какой была сама Зинаида и какой полюбил её Пастернак.

Ольгу Ивинскую после смерти писателя опять арестовали. Её обвинили в контрабанде – Ольга получила гонорар, пришедший из-за рубежа за публикацию романа «Доктор Живаго». Из лагерей она вернулась через четыре года и прожила долгую жизнь.

Три женщины. Три музы. Три трагедии. Однако близость к мастеру не принесла ни одной из них счастья. Может, это удел всех муз? Или права была Цветаева, когда сказала, что Пастернак не способен на счастливую жизнь и счастливую любовь?

На протяженье многих зим

Я помню дни солнцеворота,

И каждый был неповторим

И повторялся вновь без счета.

Наталья ЧАЙКА